Николай Михайлович Языков

(4 (16) марта 1803г. – 26 декабря (7 января) 1846г.)

    Николай Михайлович Языков – одна из самых ярких звёзд пушкинской плеяды. Его стихи, полные энергии и блеска, смелых образов и стремительных ритмов, принадлежат к золотому фонду русской лирики ХIХ века. На стихи Николая Языкова многие профессиональные композиторы и любители написали десятки произведений различных вокальных жанров. В настоящее время установлены публикации более 40 произведений 45 авторов. В их числе А.Н. Верстовский, А.А. Алябьев, А.С. Даргомыжский, Э.Ф. Направник, С.И. Танеев – имена широко известные. ^[1]

  Языков с юности ощущал своё поэтическое призвание, о своеобразии которого не раз говорили его великие современники: «Языков, кто тебе внушил твоё посланье удалое? – спрашивал А.С. Пушкин. – Какой избыток чувств и сил. Какое буйство молодое!» Вторил ему и Е.А. Баратынский: «Буйства молодого певец роскошный и лихой». Стихи, «полные жизни и силы, пламенные, громозвучные», – отмечал М.П. Погодин^[2].

Поэтический талант Николая Языкова и его музыкальные предпочтения сформировались на родной Симбирской земле, где он родился 4(16) марта 1803 года в большой дворянской семье Михаила Петровича Языкова. Эта волжская помещичья семья жила исключительно дружно, единым домом, не деля имущества: всем хватало места в богатом Cимбирском доме и в родовом имении Языково в селе Богородское Карсунского уезда  – в 60-ти верстах от Симбирска по Московскому тракту. Николай Языков любил отцовское имение, родной город и Волгу,  где он услышал раздольные и грустные песни волжских рыбаков и бурлаков, впитал напевы крепостных дворовых людей. Его няней была Домна Кушникова из молодых крепостных крестьянок. Девушка явилась настоящим кладом. Она была красива, умна, к тому же оказалась редкостной певуньей. Домна не только пела, но и умела складывать песни.

Поэт часто вспоминал о своём детстве на симбирской земле:
 

Это строчки из стихотворения «Родина», которое было положено на музыку композиторами О. Евлаховым и Г. Портновым.

  Ранние годы Николая Языкова проходили в мирной, благодатной России, в любящей семье. Условия будто и хороши, а всё-таки трудно. Умирает отец. Николаю – 16 лет, возраст, когда и подспутные силы пробуждаются, стихии, томящие и мучащие, и неразрешимые вопросы, и главнейший вопрос: что будешь в жизни делать? Чему отдашь силы, которых ещё так много и не знаешь, куда их приложить? То, к чему влекло – литература, поэзия – находилось в противоречии полном с окружающим, потому-то и не смог он закончить ни одно учебное заведение: ни Горный кадетский корпус (1814 – 1819), ни Институт инженеров путей сообщения (1819 – 1820), ни Дерптский университет, где уже известным поэтом провёл 8 лет (1822 – 1829)… Просто любая аналитическая «усидчивость» претила самоосознанному поэтическому дару. Зато поэтическая слава пришла к Языкову сразу – и быстро утвердила высочайшую литературную репутацию. А.С. Пушкин  так высказался о молодом поэте: «С самого появления своего сей поэт удивляет нас огнём и силою языка. Никто самовластнее его не владеет стихом и периодом. Кажется, нет предмета, коего поэтическую сторону не мог бы он постигнуть и выразить с живостью, ему свойственною… Если уж завидовать, так вот кому я должен бы завидовать. Аминь, аминь, глаголю вам. Он нас, стариков, за пояс заткнёт». [3]

  Уже в 20-е годы творчество Н.М. Языкова привлекло внимание музыкантов. В это время как своеобразный жанр развивается русская студенческая песня. Отдельные образцы её создавались в Московском и Санкт-Петербургском университетах, а также в Казанском, но подлинным центром студенческой песни начала ХIХ века стал Дерптский университет  и его русская часть студенчества. Н.М. Языков становится поэтической главой этой части дерптских студентов. Здесь он создаёт свои циклы «застольных» (1823) и «разгульных» (1829) песен. Основной их темой является тема свободы, буйного веселья, любви и студенческой дружбы. Они тут же кладутся на музыку Науманом и другими композиторами – любителями, распеваются студенческими хорами и становятся популярными. Многие из них даже были переведены на немецкий язык. Земляк и товарищ молодого Языкова А.Н. Татаринов в своих воспоминаниях писал о годах, проведённых в Дерпте: «В последнее время на всех наших сходках, в особенности по настоянию Языкова, пелись вместо немецких, преимущественно наши народные и цыганские песни. Один москвич, хотя немецкого происхождения и с немецким развитием, но с натурою совершенно обрусевшею в слишком разгульной московской жизни, руководил нашими хорами. Он был хорошим музыкантом и, с гитарою в руке, с ухватками предводителя цыган, восхищал нас, в особенности же Языкова… На всех пирушках всегда пелись с особым восторгом и песни Языкова; их клал на музыку тот же немецкий москвич Науман. Некоторые из них были переведены на немецкий язык, и доселе поются в Дерпте не только русскими, но и немецкими буршами».[4]

Знаменитая студенческая песня «Из страны, страны далёкой», написанная Языковым в 1827 году,  стала с мелодией А.А. Алябьева застольным гимном многих поколений студенчества. О её небывалой популярности на протяжении многих десятилетий говорит тот факт, что в некоторых репертуарных сборниках эта песня уже числилась как русская народная. Не помнилось имя поэта, а «Из страны, страны далёкой» в устной традиции передавалась свободно.

Слушать музыку Песня «Из страны, страны далёкой» в исполнении Архиерейского квартета Успенского Трифоновского монастыря Вятской Епархии. [36]

Так бы и осталась за поэтом репутация певца «буйной» студенческой вольности, если бы ни его огромная любовь к Родине, к природе родного края, к русскому народу, к его историческому прошлому. Живя на чужбине, он всё острее ощущает эти чувства, которые воплощаются в незабываемые строки:

  Всё чаще Языков обращает свой взгляд в отечественную историю, во времена вольного Новгорода, Пскова, размышляет о трудных путях духовного развития страны и – о непредсказуемости будущего. «… Вовсе не раскаиваюсь в своих чувствованиях к старине русской, – читаем мы в одном из его писем,– я её люблю…Где же искать вдохновения, как не в тех веках, когда люди сражались за свободу и отличались собственным характером?»[5] Героями его поэзии становятся герои русской истории – Олег, Игорь, Святослав, Александр Невский, Дмитрий Донской. И параллельно со «студентскими» песнями, посланиями и гимнами Николай Языков создаёт большой цикл стихов на национально-историческую тему: «Песнь барда во время владычества татар в России», «Баян к русскому воину при Дмитрии Донском: прежде знаменитого сражения при Непрядве», «Услад», «Евпатий», «Разбойники», «Новгородская песня», «Олег», «Кудесник». Многим композиторам оказались близки патриотические чувства поэта, выраженные в его стихах. Так родились «Песни Баяна» А. Алябьева, вокальные произведения О.А. Евлахова, С.И. Танеева и других композиторов. 

  Летом 1929 года, тяжело заболев, Языков покинул Дерпт и поселился в Москве. В это время он уже знаменитый поэт, блистательная «звезда» в кругу добрых знакомых, любящих и ценящих его ум и талант, среди которых – Пушкин, Жуковский, Дельвиг, Вяземский, Баратынский, Денис Давыдов, Гоголь. В Москве появляются новые друзья: Елагины, братья Киреевские, Аксаковы, Погодин, Хомяков – те, с которыми связывают зарождение русского славянофильства – одного из направлений общественной мысли России в середине ХIХ века, представители которого выступали с обоснованием самобытного пути исторического развития России, против усвоения Россией форм и приёмов западно-европейской политической жизни и порядков.

Вряд ли стоит говорить о влиянии славянофилов на «перемены позиции» в творчестве Языкова. Духовный смысл его стихов не менялся никогда – о чём бы Языков ни писал! Идеология и поэтика его стихов остаются прежними : та же любовь к родной истории, ко всему русскому, то же «обилие кипучих мыслей», которые находили самые первые его критики, и то же «стремление к душевному простору», которое Иван Киреевский назвал «средоточием поэзии Языкова».[6]

  В 1831 году москвичи познакомились с ещё одним сочинением Николая Языкова. Благодаря его творческому союзу с композитором А.Н. Верстовским родилось хоровое произведение «Велик господь!» («…Земля и неба своды – свершители судеб его»), которое было исполнено на благотворительном концерте в пользу сирот, пострадавших в 1830 году во время холеры.[7]

  А потом из Москвы Языков уехал на Волгу. И вот он снова спускается к пристаням, к кострам бурлаков. Уже, не как в детстве, слушает он поющих. Теперь он слушает, как поэт, душой проникая в каждое слово, в каждый изгиб напева. Он чувствует, что это и есть высочайшая поэзия, за которой стоят века народной жизни.

  Осенью Волга иногда бушует. Ревёт ветер, волны ходят чёрные ужасные, не видно берегов, но и тогда находится иной смельчак: буря шумит, а он ставит парус малый и мчится во мрак. В сентябре или октябре 1829 года во время одной из таких бурь возник «Пловец», полный смелого духа. Это стихотворение стало с мелодией малоизвестного композитора Константина Петровича Вильбоа популярнейшей народной песней. Мало кто знает, что ещё 6 композиторов опубликовали свои сочинения на эти стихи, впервые появившиеся в альманахе «Денница». Это П.М. Воротников , В.И. Главач,  Г.А. Кушелев-Безбородко, С.А. Зайцев , Э.Ф. Направник , Н.Ф. Самсонова.[8]

Чем это стихотворение так притягивает и привлекает композиторов? Прежде всего, блестящим стихом и звуковой мелодикой, где опорное и плавное «о» организует первую строфу, а сочетание шипящих и сонорных согласных вызывает ассоциации с морским шумом и рокотом. Языковская красота и стройность лексики дают предельную ясность нарисованной картины буйного моря и отважного пловца, борющегося со стихией. Современники поэта, привыкшие читать между строк, видели в этом стихотворении прямые призывы к борьбе: «Смело, братья! Туча грянет…», «Будет буря: мы поспорим…» – одна из причин популярности Языкова среди декабристов.

Слушать музыку Песня «Моряки» в исполнении Юлии Зиганшиной [27].

  К Волге были обращены многие стихи Николая Языкова. Здесь, на родине, в Симбирском крае, поэтом было создано не одно замечательное произведение, переложенное композиторами на музыку: «Пловец», «Элегия», Д.В. Давыдову («Давным – давно люблю я страстно»), К «А.И.» («Влюблён я, дева – красота») и другие.

  В творчестве Языкова, в его мужественной и звучной поэзии, русских музыкантов привлекали различные её стороны. Не могла не привлечь композиторов и любовная лирика поэта – волшебная по своей выразительности, проникновенная и неповторимая. Восхитительной цыганской певице, своей возлюбленной, красавице Тане, Языков посвятил три своих стихотворения: «Весенняя ночь» («В прозрачной мгле безмолствует столица»), «Перстень» («Да, как святую берегу я»), «Элегия» («Блажен, кто мог на ложе ночи»). «Элегия» стала одним из семи известных ныне произведений, написанных А. Алябьевым на слова Н. Языкова.[9]

Но «звездой любви и вдохновений» для Языкова была Александра Андреевна Воейкова,  урождённая Протасова (1797 – 1829). Красавице, образованнейшей женщине своего времени Александре Воейковой – Александрине, как звал свою племянницу и ученицу В.А. Жуковский, посвящали стихи разные поэты, но более всего она известна как «Светлана» Василия Жуковского и как муза Николая Языкова:

Для Языкова его любовь сливается с образом самой Музы, «звезды любви и вдохновений». В письме к брату Петру поэт определяет высокую роль Александры Воейковой в его жизни: она «имеет полное право называться пробудительницею, звездою моего таланта поэтического: ежели он у меня есть».[10]

И гений поэта создавал прекрасные элегии, стихи, которые легко ложились на музыку и сохраняли свою популярность в виде романсов и песен.

Слушать музыку Романс «Влюблён я, дева-красота» в исполнении Юрия Гуляева [31].

  Живя на родине в Симбирске, Николай Языков вместе с братьями предпринимает огромную работу по собиранию устного народного творчества. Конечно же, это была трудоёмкая и кропотливая работа, требовавшая не только времени, но и любви, одержимости, беззаветной преданности. И это был подвиг во имя культуры. В результате было записано около 1000 народных песен, и в течение 30-х годов составилось обширное фольклорное «Собрание Языковых», ставшее основой знаменитого собрания русских песен Петра Киреевского. Осенью 1837 года П.В. Киреевский приехал к поэту в Симбирск. Он увлёкся обширным архивом Языковых и  «засиделся» здесь до мая 1838 года. В результате была написана так называемая «Песенная прокламация», содержащая призыв ко всем русским интеллигентам записывать и собирать русские народные песни. Она явилась первым документом в истории русской фольклористики, излагавшим научные принципы и чётко сформулированные задачи, стоящие перед собирателями песенного народного творчества. Эта «прокламация» – «О собирании русских народных песен и стихов», – написанная Петром Киреевским и Николаем Языковым, была опубликована в «Симбирских губернских ведомостях» 14 апреля 1838 года. Заканчивалась она так: «Надеясь, что соотечественники наши примут участие в этом общественном деле, мы покорнейше просим доставлять стихи и песни в г. Симбирск на имя Петра Михайловича Языкова».[11] На призыв Киреевского и Языкова откликнулись многие крупные русские писатели и поэты, общественные деятели. Среди них были Н.В. Гоголь, В.И. Даль, А.В. Кольцов, А.Ф. Писемский, П.П. Мельников-Печерский и многие другие.   

Творения человека оцениваются по тому, как он умеет задевать сердца людей, какой получают они отклик. В этом смысле Языков – человек, Языков – поэт всегда оставался на высоте.

  Около 200 лет минуло с тех пор, как были написаны Языковым стихотворения, проникнутые восторженностью, оптимизмом, чувством духовной свободы, безграничной любовью к Родине. Но, может быть, никогда не звучал голос поэта так современно, как сегодня. И грядущим поколениям ещё предстоит в полной мере и по – достоинству оценить всё творчество этого талантливого поэта.