«Богатыри эпохи сильной…»
ДЕНИС ВАСИЛЬЕВИЧ ДАВЫДОВ
Среди 12 славных имён, связанных с нашим краем, почётное место занимает и имя легендарного поэта-воина, героя Отечественной войны 1812 года Дениса Васильевича Давыдова.
Не умрёт твой стих могучий,Достопамятно живой,
Упоительный. Кипучий,
И воинственно-летучий,
И разгульно-удалой
Поистине пророческими стали эти строки другого нашего славного земляка Николая Языкова, обращённые к поэту.
Денис Давыдов… В этом имени и звон боевого металла, и звучные аккорды гусарской лиры, и обаяние незаурядной личности человека широкой души и весёлого удалого нрава, который «гласом бранных песнопений / Сердца бесстрашных волновал» (Е. Баратынский). Его портрет романтичен и красив: горделивая осанка, прославленная прядь белых волос, лихо закрученные усы, чёрные, как смоль, бакенбарды, осыпанный звёздами мундир с эполетами, острый, проницательный взор, в котором чувствуется «болезнь души мятежной». Таков парадный лик храброго кавалерийского офицера, героя-партизана, военного мемуариста и яркого поэта.
Как пишет исследователь В. Орлов, «…сила его обаяния была так велика, что он буквально заразил ею своё поколение… Анакреон под нарядным гусарским доломаном и прославленный в народе «бородинский бородач», пламенный боец и счастливый певец любви и вина, забубённый весельчак и прямодушно-благородный человек, чуждый лести и низкопоклонства, спеси и чванства, заклятый враг надменных дураков – таковы грани яркого образа, прочно вошедшего в сознание людей давыдовского поколения и сохранившего своё обаяние и свои краски до нашего времени»[1].
Хорошо знакомый с детства образ «бойца чернокудрявого с белым локоном во лбу» несёт в себе и отчаянную дерзость, и правдолюбивую смелость и, бесспорно, заслуживает благодарную память потомков.
Но исчерпывается ли этим духовный облик поэта? Давайте задумаемся, откуда он черпал столь высокое отношение к миру и человеку? Что думал он о Человеке? В чём видел его назначение? Что нам, поколению 21 века, открывают его жизнь и творчество, в котором заложена великая сила любви к Человеку и Отечеству? Думается, настало время понять человека, которым может гордиться Россия.
Денис Васильевич Давыдов родился летним днём 16 июля (по старому стилю) 1784 года в Москве в старинной дворянской семье, связанной родственными узами с Раевскими, Каховскими, Ермоловыми. Его дед, тоже Денис Васильевич, в честь которого и назвали Дениса, – известный елизаветинский вельможа, водивший дружбу с самим Ломоносовым. В детстве Суворов предсказал десятилетнему Денису: «Ты выиграешь три сражения». Предсказание сбылось с точностью. Давыдов выиграл сражения: военное, ибо тридцать лет жизни было отдано воинской службе, которая вся была для него как единое сражение для блага Отчизны; литературное – он принадлежал, по выражению В. Белинского, «к ярким светилам… на небосклоне русской поэзии»; гражданское – сознание святости своего долга служения отчизне – его отличительная черта.
Символично место, где провёл детство Давыдов, – родное подмосковное имение Бородино, навечно вписанное «на скрижали истории». С Бородино связана и роковая дата. Летом 1839 года, должно было произойти перезахоронение праха легендарного Багратиона на Бородино. Давыдов готовился к нему, но торжества так и не увидел: остановилось сердце мужественного человека.
Никакой иной доли, кроме военной, Давыдов не желал и не представлял. Его участие в восьми военных кампаниях было не просто порывом души, но единственно возможным способом к существованию, когда Отечество в опасности. Вот выписка из формулярного списка о службе и достоинствах генерал-лейтенанта Давыдова: «Кавалер орденов Святого Георгия 4 класса, Святого Владимира 2, 3, 4 степени, Святой Анны 1 и 2 степеней, награждён Прейсишэйлаусским золотым крестом, прусским орденом «За достоинство», медалями «За персидскую войну», польским знаком отличия «За военное достоинство» 2 степени, золотой саблей «За храбрость».
Однако, жизнь его не была столь радужной. На протяжении военной карьеры он много раз падал и больно расшибался при этом, претерпел немало. Чего стоит ошибка, допущенная в высочайшем указе, когда Давыдова лишили чина «генерал-майора»! В трудную минуту его поддержал П.А. Вяземский:
Пусть генеральских эполет
Не вижу на плечах твоих,
От коих часто поневоле
Вздымаются плеча других…
Иной бесстрашный в ратном поле,
Застенчив при дверях вельмож;
Другой, застенчивый средь боя,
С неколебимостью героя
Вельможей осаждает дверь
Всей своей жизнью Давыдов доказал, что есть нечто высшее, чем звания, чины и награды – это человеческое достоинство. Под его гусарским доломаном и под гусарскими эполетами скрывалась чистая душа…
Денис Давыдов был современником величайших исторических событий: его первые впечатления связаны с войной, предсмертные размышления – с последекабристскими событиями. На его глазах свершалось возвышение и падение Наполеона. Он был человеком, достойным своего века, о котором он напишет: «Был век бурный, дивный век, Громкий, величавый…То был век богатырей…».
Вне патриотической духовности не может быть понят Денис Давыдов. Ныне мало кто умеет так болеть и страдать за Отечество, свой народ, как «богатыри эпохи сильной».
Давыдов выиграл и литературное сражение, всегда возвышаясь «над уровнем посредственности и обыкновенности» Его биография – в его творчестве. С юности он стал рыцарем гусарской музы, поразившей воображение современников.
За тебя на чёрта рад,
Наша матушка Россия!
Пусть французишки гнилые
К нам пожалуют назад!
За тебя на чёрта рад
Наша матушка Россия!
Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней, под шалашами,
Днём рубиться молодцами,
Вечерком горилку пить
Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней, под шалашами
Гусарская муза стремительно ворвалась в салонную аристократию Москвы как яркий фейерверк, как глоток свежего воздуха. «С Давыдовым не должно спорить, – признавался Пушкин, – преужасные пуншевые стаканы не оскорбляют образованного чувства. Потому что в гусарских стихах есть всё: бесшабашная удаль и возвышенная любовь, дух гусарского братства и презрение к богатству. Давыдовский поэт-гусар – первая отчаянная лихая натура в русской прозе и поэзии. Его слово порой грубовато и непосредственно в противовес светскому этикету. Но при этом, как заметил В. Белинский, «…всё, что у других так пошло, притворно, безвкусно, оскорбительно для чувства… у Давыдова получает значение, преисполняется жизнию, облагораживается формою, отчаянная смелость иного выражения… становится энергетическим порывом могучего чувства, которое, сознавая своё достоинство, не заботиться об условном приличии, но хлещет чопорную пошлость и ничтожество прямо по лицу и чем попало».
Я каюсь: я гусар давно, всегда гусар,
И с проседью усов всё раб младой привычки;
Люблю разгульный шум, умов, речей пожар
И громогласные шампанского отмычки.
…………………………………
Долой. Долой крючки, от глотки до пупа!
Где трубки? – Вейся, дым на удалом раздолье!
Роскошествуй, весёлая толпа
В живом и братском своеволье!
Когда давыдовские стихи, воспевающие лихие партизанские рейды, гусарские забавы и гордых красавиц дошли до Николая Языкова, он выслал Денису Давыдову томик своих стихотворений, сопроводив их посланием:
Давным-давно люблю я страстно
Созданья вольные твои,
Певец лихой и сладкогласный
Меча, фиала и любви!
Могучи, бурно-удалые,
Они мне милы, святы мне,
Твои, которого Россия
В свои годины роковые,
Радушно видит на коне,
В кровавом зареве пожаров,
В дыму и прахе боевом,
Отваге пламенных гусаров
Живым примером и вождём;
И на скрижалях нашей Клии
Твои дела уже блестят:
Ты кровью всех врагов России
Омыл свой доблестный булат!
Сокровенное для поэта – его родная история. Достаточно прочитать письма Дениса Давыдова к сыновьям, чтобы почувствовать не только отцовскую заботу, но и благородную высоту убеждений, искренность и беспредельную любовь к Отечеству: «Будьте честны, смелы и любите отечество наше с тою же силою, как я любил его…; ни самый красивый мундир, ни самый высокий чин не дают познаний, необходимых для человека, желающего быть полезным своему отечеству…; будьте счастливы, если не наградой людей, то наградой своей совести». В его письмах мы читаем много житейских советов заботливого отца-наставника: «Поутру определяй, что тебе делать в течение дня, а вечером дай отчёт самому себе, что ты сделал, и если что было не так, то заметь, чтобы извлечь всё то, в чём совесть упрекает тебя». Как удивительно современны эти наказы сегодня! Какой яркий пример отцовства и патриотизма они показывают! В нашем регионе в июле отмечается День отца. Почему бы в этот день нам не вспомнить и не почитать письма Дениса Давыдова к своим сыновьям? Вот он, яркий пример отца и гражданина!
В своих записках себя он называет «единственно рождённым для рокового 1812 года». Славный и незапамятный год он часто вспоминает позже. Грустью проникнута элегия «Бородинское поле», где он вспоминает о великих мужах – Багратионе, Раевском, Ермолове, Кульневе.
Умолкшие холмы, дол некогда кровавый!
Отдайте мне ваш день, день вековечной славы,
И шум оружия, и сечи, и борьбу!
Мой меч из рук моих упал. Мою судьбу
Попрали сильные. Счастливцы горделивы
Невольным пахарем влекут меня на нивы...
О, ринь меня на бой, ты, опытный в боях,
Ты, голосом своим рождающий в полках
Погибели врагов предчувственные клики,
Вождь гомерический!, Багратион великий?
Простри мне длань свою, Раевский, мой герой!
Ермолов! я лечу - веди меня, я твой:
О, обреченный быть побед любимым сыном,
Покрой меня, покрой твоих перунов дымом!
Но где вы?.. Слушаю... Нет отзыва! С полей
Умчался брани дым, не слышен стук мечей,
И я, питомец ваш, склонясь главой у плуга,
Завидую костям соратника иль друга.
Читая публицистику Дениса Давыдова, мы осознаём глубину его патриотизма, слышим его горькие сетования на то, что «интриганы, политиканы, «весь шумный маскарад нахалов и шутов являет собой цвет общества». Человек, по мнению поэта, должен, прежде всего, помнить о чести гражданина, быть твёрдым «в бедствиях жизни», «не предавать друзей», довольствоваться «единым миром своей совести». Человек должен быть воплощением прекрасного, величественного, высокого. Таково жизненное кредо гражданина и поэта Дениса Давыдова.
Герой Отечественной войны, ненавидевший интриги и сплетни, так и не дождавшийся вызова в армию, Денис Давыдов в 1831 году вышел в отставку и 10 последних лет жизни он провёл в нашем крае, в селе Верхняя Маза Сызранского уезда Симбирской губернии (ныне Радищевский район Ульяновской области). Это было имение его жены Софьи Николаевны Чирковой. Степные, живописные края Верхней Мазы, плодородные чернозёмные почвы издавна привлекали в эти места хлебопашцы. Здесь получали в награду за свою ратную службу земли отставные офицеры. Ковыльные степи этого края славились как места богатой псовой и ястребиной охоты. А Волга и Сура изобиловали ценной рыбой. В своей автобиографии он напишет: «опять в степях своих, опять гражданин, семьянин, пахарь, ловчий, стихотворец, поклонник красоты во всех её проявлениях…».
Здесь, в Верхней Мазе, поэт активно занимался хозяйственными делами: привёл в порядок господский дом, вместе с крестьянами почистил русло речки, вырыл котлован под пруд, куда потом были выпущены мальки 15 видов рыб. При нём были заложены сад и парк, где росли редкие цветы, семена которых были выписаны из Москвы и Петербурга. Была и прекрасная оранжерея, где выращивались абрикосы, персики, грецкие орехи. Со всей силой страсти он увлекался псовой и ястребиной охотой, рыбной ловлей. Крестьяне всегда вспоминали Дениса Васильевича добрым словом. Он много сделал для улучшения их жизни: были отменены телесные наказания, дети крестьян получали образование и медицинскую помощь. Образ жизни Давыдова в Верхней Мазе был строго размерен и неизменно определён. Вот как пишет об этом старший сын Давыдова Василий: «Вставал регулярно в три часа утра, зимою и летом садился писать, завтракал в девять часов при утреннем чае, гулял или, лучше сказать, производил усиленную ходьбу непременно столько-то вёрст по измеренному им неоднократно саду; обедал в три часа и засыпал в кресле на несколько минут в пылу самого живого разговора с усиленным храпом, продолжая давать ответы. Потом снова письменные занятия и, наконец, вечером – шутки и разговоры, всегда оживлённые и интересные за вечерним чаем, а в десять часов покой. При этом пища самая умеренная. Но зато повсюду и всегда его сопровождала трубочка, которую он набивал сам и курил целый день, несмотря на свои недуги, кашель и удушье».
Жизнь в Верхней Мазе была скрашена и общением с соседями-помещиками, просвещёнными людьми того времени. Денис Васильевич охотно посещал имение дворян Поливановых в Акшуате Карсунского уезда (ныне Барышского района). Поливановы выписывали лучшие журналы. Семьи сыновей Давыдова и Поливанова по традиции будут близки друг другу, а внук Владимир Николаевич Поливанов обогатит литературу о Денисе Давыдове публикацией «Последние годы жизни партизана и поэта, по неизданным письмам». В Селе Репьёвка тоже Сызранского уезда жили сестра поэта Языкова Прасковья Михайловна и её муж Пётр Александрович Бестужев. Эти просвещённые люди занимались в Репьёвке сбором фольклора, имели прекрасную библиотеку. Здесь в доме была прекрасная библиотека. И конечно, тесная дружба и переписка связывала Дениса Васильевича с Николаем Михайловичем Языковым.
Но звонкая лира Давыдова не умолкла и здесь, в глуши приволжских степей. Элегический герой Давыдова также страстен, а не уныл и не мечтателен. В поздних стихах образ героя меняется. Теперь это уже не юный удалец, а воин, умудрённый жизненным опытом, переживший не только упоение в бою и страсти, но и выпивший полную чашу обид и унижений. Здесь, в этом приволжском раздолье встретил он свою последнюю и трагическую любовь, пережил «неверность клятв и обещаний», познал глухие рыдания души».
Вошла; как Психея, томна и стыдлива,
Как юная пери, стройна и красива, –
И шёпот восторга бежит по устам,
И крестятся ведьмы и тошно чертям!
Денису Васильевичу шёл уже 50-й год, он был любящим мужем и примерным отцом, но закалённое в боях мужественное сердце бывалого воина дрогнуло, он был очарован, охвачен сильным чувством.
В тебе, в тебе одной природа, не искусство,
Ум обольстительный с душевной простотой,
Весёлость резвая с мечтательной душой
И в каждом слове мысль, и в каждом взоре чувство…
Эта любовь по истине была послана Богом, потому, наверное, что Денис Давыдов не способен был жить в «обманчивом покое». Его сердце – стихия! Стихия живой природы, необузданного скакуна, степного простора, охотничьей травли, искрящегося вина, наконец, – любовного исступления, без которого – смерть!
И в захолустной Верхней Мазе поэт был в курсе важнейших событий общественной и культурной жизни. Сюда, в Мазу, приходили столичные журналы, книги Пушкина с дарственными надписями. В письме к князю П.А. Вяземскому он напишет: «Я теперь пустился в записки свои военные, пишу, пишу и пишу. Не дозволяют драться, я принялся описывать, как дрались». Именно в «мазинский» период Давыдов становится одним из лучших прозаиков русской литературы. Здесь, в Мазе, были написаны им лучшие поэтические произведения, а главное, здесь появились его замечательные военные воспоминания об Отечественной войне 1812 года, о партизанском движении, о Суворове, Кульневе, Раевском и других славных русских полководцах, с которыми сталкивала его судьба. Здесь он написал «Опыт теории партизанского движения», которая вышла в свет в сентябре 1821 года. В журнале «Библиотека для чтения» в 1835 году появилась его публикация «Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году», в которой он опровергает устоявшееся мнение о том, что причинами провала наполеоновской кампании были, якобы, морозы и бездорожье. Давыдов ярко показывает, что в 1812 году «вся Россия в поход пошла», каждый штык горел бессмертием», а источником победы над французами была оскорблённая народная гордость и любовь к Отечеству».
В «Библиотеке для чтения был напечатан и его очерк «Встреча с великим Суворовым», а также его любимое детище «Воспоминание о сражении при Прейсиш-Эйлау», в котором он утверждает, что «вдохновение во время сражения столько же нужно полководцу, сколько витию и поэту». В своих «Воспоминаниях» Денис Васильевич создал галерею образов лучших военачальников русской армии 1812 года: Петра Багратиона, с его «горделивой поступью, орлиным взглядом, геройской осанкой»; Михаила Барклай-де-Толли – «скромного, важного, величественного», Михаила Кутузова – «умнейшего, тончайшего, просвещённейшего и любезнейшего»; Алексея Ермолова, с его «величавой осанкой, классическими чертами лица, глазами, исполненными жизни и огня», вождя, под началом которого каждый солдат становился героем».
Денис Васильевич скончался в Верхней Мазе 22 апреля 1839 года на 54 году жизни от апоплексии. «В расцвете драгоценных надежд, среди блестящих замыслов творческого ума, внезапно удар пресёк дни славного партизана, – рано для Отечества, ещё ранее для осиротевшего семейства» – сообщалось в некрологе. Супруга Д. Давыдова, Софья Николаевна, выполнила желание покойного мужа, чтобы его прах покоился в Москве, поблизости от могил родителей. До получения официального распоряжения прах Д. В. Покоился в склепе под алтарём Верхнемазинской церкви. Теперь здесь разбит сквер и стоит бронзовая фигура поэта в гусарской форме с непокрытой головой и смелым призывным взглядом. Знаменательно, что гроб с телом Давыдова из Верхней Мазы был доставлен в Москву и предан земле на кладбище Новодевичьего монастыря в тот же самый день, когда Москва увидела привезённую гробницу князя Багратиона.
У М.М. Бахтина есть замечательное выражение: «Нет ничего абсолютно мёртвого: у каждого смысла будет свой праздник возрождения». Этот праздник возрождения приходит и к Денису Давыдову. И сегодня, каждым шагом, каждым стихотворением, каждым новым исследованием, каждой вновь приобретённой реликвией и заново прочитанной строкой наследия Дениса Давыдова мы приближаем его к себе через века. Да будут помнить потомки давыдовский наказ: «Смотрите же! Чур, не забыть меня после жизни моей… Шутки в сторону и не в похвалу себе сказать, а я того стою; не как воин и поэт исключительно, но как один из самых поэтических лиц русской армии». Эти слова ни у кого не вызывают сомнения. Звонкая лира Дениса Давыдова и поныне свежа, ясна и прекрасна.
В наши дни исследованием жизни и творчества Дениса Давыдова занимаются новые поколения историков и литературоведов. Есть ещё белые пятна в биографии, не всё достаточно изучено и известно. Нет единого научного центра, координирующего работу краеведов. Не изданы полное собрание сочинений, нет фундаментальной научной биографии легендарного героя.
Нам, симбирянам-ульяновцам повезло, что в историю нашего края вписано имя Дениса Давыдова, который являет собой яркий пример гражданственности, воинского мужества и доблести, служения и горячей любви к Отечеству.
И наш конкурс «Имя Симбирского-Ульяновского края» – ещё одна возможность ульяновцам узнать побольше о своём знаменитом земляке.
[1] Орлов В. Поэт-герой // Давыдов Д. Стихи и проза. – М.: Дет. лит., 1977. – С. 5-6.
